| Быть в Амстердаме: вынужденным переселенцем из Украины
| Быть в Амстердаме: вынужденным переселенцем из Украины
Продолжение рубрики «Быть в Амстердаме» на этот раз посвящено историям украинцев, вынужденным спасаться от войны. Марианна, Илья и Татьяна делятся своим опытом обретения временного дома в Амстердаме, адаптации к нему и тем, с какими трудностями им приходится здесь сталкиваться.
Три героя — это, разумеется, не репрезентация сотен тысяч людей, покинувших Украину с 24 февраля, но всего лишь попытка рассказать о разных судьбах и о том, как они складываются, когда у человека отнимают возможность проживать привычную жизнь, и вопрос безопасности становится самым главным.
Иллюстрациями к материалу служат личные фотоархивы героев.
Три героя — это, разумеется, не репрезентация сотен тысяч людей, покинувших Украину с 24 февраля, но всего лишь попытка рассказать о разных судьбах и о том, как они складываются, когда у человека отнимают возможность проживать привычную жизнь, и вопрос безопасности становится самым главным.
Иллюстрациями к материалу служат личные фотоархивы героев.
Марианна Джулай, 47 лет, галерист, куратор, Киев
Instagram
Война не была для меня неожиданностью. Я знала, вернее чувствовала, что она будет. Так получилось, что начало февраля мы провели на Шри-Ланке. Там, наслаждаясь идиллией природы, я осознавала, что скоро мои глаза будут видеть совсем другие картины, а душа будет наполнена горем и страданиями. И все же, сознание отчаянно отказывалось принимать возможность начала полномасштабной войны России против Украины. Каким извращенным умом надо обладать, чтобы сеять хаос, затевать разрушения и смерти тысяч мирных жителей в 21 столетии в самом центре Европы? Нонсенс. Я звонила всем членам семьи и просила прилететь к нам. Никто не хотел слушать, отмахивались — не паникуй! Тогда я поняла, что мне не скрыться от войны, я должна вернуться домой, чтобы защитить своих близких. Странно, но даже готовясь к худшему (я составила список закупок: от сухпайков, аптечки с очистителями воды до оружия), мы продолжали жить и строить планы на будущее. 25 февраля в моей галерее Block A было намечено открытие новой выставки. Мы вернулись в Киев 22-го, поспали одну ночь, а на следующую проснулись от звонка: «Началась война. Увозите детей». Сначала мы (я с мужем, трое детей и двое внуков) решили ехать на дачу, но, простояв в пробках, вернулись в Киев. Дома мы заклеили окна скотчем и направились пересидеть пару часов в более безопасное место — в галерею. Там мы заложили каталогами художников окна и закрыли ролетами витрину. К вечеру стало понятно, что домой возвращаться опасно, так что мы с мужем привезли в галерею матрасы, одеяла, воду, еду. «Устроим ночь в музее!» — сказали мы детям. Идея им очень понравилась, на этом этапе они еще воспринимали все как приключение. Я плакала, читая в новостях, какие очереди выстроились в военкомат. А от фотографий последствий взрывов слез не было — только чувство лютой ненависти. Как нам удалось выехать из Киева — это отдельная история, полная удивительных совпадений, везения «проскочить» до начала кромешного ада, который разворачивался сразу за нашими спинами. Через трое суток изнурительной езды по стране и стояния в очереди на границе мы оказались в Словакии, где провели в состоянии коматоза почти месяц. Я не хотела ехать дальше без родителей, но уговоры эвакуироваться оказались тщетны. Становилось понятно, что война не закончится завтра, и нам пора начинать двигаться. Перед нами была карта Европы: все страны открыты, выбирай любую. Но хотелось одного — вернуться домой.
С Нидерландами меня связывает давняя любовь. Это была первая европейская страна, которую я посетила: в 19 лет я приехала сюда на трехмесячную стажировку в Утрехтской высшей школе искусств. Еще в Амстердаме живут две мои близкие подруги. Мы все время были на связи, и они меня звали к себе. Это, плюс знание страны изнутри и то, что здесь свободно говорят на английском, стало решающим в нашем выборе. Одна из подруг помогла найти для нас принимающие семьи. По приезде нам пришлось разделиться на два дома: мы с мужем и четырехлетним сыном жили у пожилой пары голландцев, а дочь с ее детками и братом — в доме их старшего сына.
Заранее понимая, что жить в принимающей семье очень сложно для обеих сторон, мы сразу начали искать квартиру. Ничего не зная о местном кризисе жилья, стали писать и звонить в агентства, маклерам, добавились в группы в соц. сетях. Агентства нас просто заблокировали и отказывали в просмотрах. Потом нам посоветовали не говорить, что мы из Украины: жесткие законы рынка и ничего личного. В Киеве у меня очень широкий круг общения, здесь мне этого не хватало. Я стала знакомиться, строить свой нетворк. Как правило, мы обсуждали арт-проекты, но на всех встречах я проговаривала, что мы ищем квартиру. В один день это сработало: соседи новой подруги съезжали и порекомендовали нас арендодателям. Ставки делались на израильское гражданство и рабочий контракт моего мужа. В течение двух недель фирма, сдающая жилье, запрашивала все новые и новые документы, подтверждающие его работу, доходы, даже справку о том, что его не планируют увольнять в ближайший год! Так, после трех месяцев жизни в семье нам наконец-то удалось переехать в отдельное жилье. И это скорее относится к категориям чуда и невиданного везения.
С Нидерландами меня связывает давняя любовь. Это была первая европейская страна, которую я посетила: в 19 лет я приехала сюда на трехмесячную стажировку в Утрехтской высшей школе искусств. Еще в Амстердаме живут две мои близкие подруги. Мы все время были на связи, и они меня звали к себе. Это, плюс знание страны изнутри и то, что здесь свободно говорят на английском, стало решающим в нашем выборе. Одна из подруг помогла найти для нас принимающие семьи. По приезде нам пришлось разделиться на два дома: мы с мужем и четырехлетним сыном жили у пожилой пары голландцев, а дочь с ее детками и братом — в доме их старшего сына.
Заранее понимая, что жить в принимающей семье очень сложно для обеих сторон, мы сразу начали искать квартиру. Ничего не зная о местном кризисе жилья, стали писать и звонить в агентства, маклерам, добавились в группы в соц. сетях. Агентства нас просто заблокировали и отказывали в просмотрах. Потом нам посоветовали не говорить, что мы из Украины: жесткие законы рынка и ничего личного. В Киеве у меня очень широкий круг общения, здесь мне этого не хватало. Я стала знакомиться, строить свой нетворк. Как правило, мы обсуждали арт-проекты, но на всех встречах я проговаривала, что мы ищем квартиру. В один день это сработало: соседи новой подруги съезжали и порекомендовали нас арендодателям. Ставки делались на израильское гражданство и рабочий контракт моего мужа. В течение двух недель фирма, сдающая жилье, запрашивала все новые и новые документы, подтверждающие его работу, доходы, даже справку о том, что его не планируют увольнять в ближайший год! Так, после трех месяцев жизни в семье нам наконец-то удалось переехать в отдельное жилье. И это скорее относится к категориям чуда и невиданного везения.
Чему действительно стоит поучиться у голландцев — это жизнелюбию. Они умеют наслаждаться жизнью и находить счастье в простых вещах, не тратя на него денег.
В Нидерландах все происходит медленно, но зато очень грамотно и продуманно. Для такой маленькой страны принять большое количество беженцев — это серьезный вызов. Надо сказать, они прекрасно с ним справляются. Здесь всем очень быстро выдают BSN (местный налоговый номер — Прим. автора), после чего ты имеешь право на работу, медицинскую помощь, образование для детей и ежемесячную финансовую помощь. Разобраться с этим и всеми бумагами нам помогла принимающая семья. К новой жизни мой старший сын адаптировался относительно легко, у него хороший английский, ему нравится в новой интернациональной школе, хотя он очень скучает по дому и своим друзьям. Младший хуже всех перенес перемены: он замкнулся, сильно изменился, был то отстраненным, то неуправляемым, отказывался есть. Мы занимались онлайн с психологами. Понадобилось время, наше особое к нему внимание и новый друг в голландской школе, чтобы он принял другую реальность.
В Киеве я занималась современным искусством: камерными выставками у себя в галерее и большими проектами в разных локациях. Мое любимое детище, ежегодная ярмарка Ceramic Art Week, должна была состояться в марте этого года. В Амстердаме я пытаюсь продолжать свою деятельность: хожу по галереям и музеям, знакомлюсь, пишу письма, отправляю предложения. Очень важно сегодня демонстрировать в Европе высокий уровень украинской культуры и визуального искусства в частности. Главный месседж, который хочется донести с его помощью: происходящее сейчас — не только военная агрессия России против Украины, это вызов всему цивилизованному миру, и это необходимо остановить. Война очень близко, всего в двух тысячах километров отсюда, неужели никто здесь не чувствует ее холодное дыхание? Меня волнует тема предчувствия, я хочу показать европейскому зрителю работы украинских художников, сделанные незадолго до полномасштабного вторжения и получившие после него другое звучание. Ведь в Украине тоже мало кто верил в начало войны. Как и здесь, в мирной Европе, сложно себе представить бомбежки и изнасилования детей российскими солдатами, разрушенные дотла города, разграбленные музеи, сожженные тысячи тонн зерна. С помощью искусства можно преодолеть этот барьер «непонимания»: оно способно проникать в более высокие слои сознания, открывать глаза, пробуждать из спячки. У меня есть очень амбициозная мечта: сделать совместный проект со Stedelijk Museum. Это влиятельный музей современного искусства, и мне хочется, чтобы он показал работы украинских художников. Например, в его коллекции хранится работа «Проект Полтавской битвы» Олега Тистола. Она не экспонировалась уже более 20 лет, и сейчас самое время показать ее миру.
Культурные различия, которые не замечаешь, будучи туристом, открываются, когда живешь внутри социума. В Нидерландах ходят по улице и по дому в обуви, которую надевают утром в спальне и снимают здесь же перед сном. На завтрак и обед едят только бутерброды с сыром, а ужин зачастую готовится из полуфабрикатов. Люди очень практичны, это один из главных их жизненных постулатов. Они бережно относятся к вещам и потребительству в целом: не выбрасывают старые вещи, не покупают «лишнего», обходятся малым, не расточительны, экономят во всем, где можно сэкономить. Парадокс, что при этом они не скупы и очень много денег тратят на благотворительность. Голландцам абсолютно наплевать на то, что о них думают другие. Они живут так, как им удобно, не оглядываясь на чье-либо мнение. Корень этого явления в протестантстве, в котором нет исповеди, а значит и нет критического анализа себя. Чему действительно стоит поучиться у нидерландцев — это жизнелюбию. Они умеют наслаждаться жизнью: находить счастье в простых вещах, не тратя на него денег, выстраивать правильный баланс между работой и личной жизнью. В любую, самую плохую погоду (а это здесь частое явление) они в хорошем настроении и улыбаются.
Амстердам прекрасен, это один из красивейших городов Европы. После Киева, конечно. Город постепенно открывается, становится более близким и понятным. Но все мы, украинцы, оторванные от своей матери-земли, сейчас зависли где-то между двумя параллельными реальностями. В одной посреди бела дня рвутся бомбы и ракеты, на улицах лежат трупы детей, а в другой — мирная, благополучная европейская жизнь. Это раздвоение, думаю, еще не раз будет изучено психологами, показано режиссерами, описано художниками и писателями. Когда лишился дома, чувства сильно обостряются, приходит осознание того, что для тебя по-настоящему ценно и где твои корни. Я очень скучаю по моему Киеву и вернусь домой сразу же после нашей победы.
В Киеве я занималась современным искусством: камерными выставками у себя в галерее и большими проектами в разных локациях. Мое любимое детище, ежегодная ярмарка Ceramic Art Week, должна была состояться в марте этого года. В Амстердаме я пытаюсь продолжать свою деятельность: хожу по галереям и музеям, знакомлюсь, пишу письма, отправляю предложения. Очень важно сегодня демонстрировать в Европе высокий уровень украинской культуры и визуального искусства в частности. Главный месседж, который хочется донести с его помощью: происходящее сейчас — не только военная агрессия России против Украины, это вызов всему цивилизованному миру, и это необходимо остановить. Война очень близко, всего в двух тысячах километров отсюда, неужели никто здесь не чувствует ее холодное дыхание? Меня волнует тема предчувствия, я хочу показать европейскому зрителю работы украинских художников, сделанные незадолго до полномасштабного вторжения и получившие после него другое звучание. Ведь в Украине тоже мало кто верил в начало войны. Как и здесь, в мирной Европе, сложно себе представить бомбежки и изнасилования детей российскими солдатами, разрушенные дотла города, разграбленные музеи, сожженные тысячи тонн зерна. С помощью искусства можно преодолеть этот барьер «непонимания»: оно способно проникать в более высокие слои сознания, открывать глаза, пробуждать из спячки. У меня есть очень амбициозная мечта: сделать совместный проект со Stedelijk Museum. Это влиятельный музей современного искусства, и мне хочется, чтобы он показал работы украинских художников. Например, в его коллекции хранится работа «Проект Полтавской битвы» Олега Тистола. Она не экспонировалась уже более 20 лет, и сейчас самое время показать ее миру.
Культурные различия, которые не замечаешь, будучи туристом, открываются, когда живешь внутри социума. В Нидерландах ходят по улице и по дому в обуви, которую надевают утром в спальне и снимают здесь же перед сном. На завтрак и обед едят только бутерброды с сыром, а ужин зачастую готовится из полуфабрикатов. Люди очень практичны, это один из главных их жизненных постулатов. Они бережно относятся к вещам и потребительству в целом: не выбрасывают старые вещи, не покупают «лишнего», обходятся малым, не расточительны, экономят во всем, где можно сэкономить. Парадокс, что при этом они не скупы и очень много денег тратят на благотворительность. Голландцам абсолютно наплевать на то, что о них думают другие. Они живут так, как им удобно, не оглядываясь на чье-либо мнение. Корень этого явления в протестантстве, в котором нет исповеди, а значит и нет критического анализа себя. Чему действительно стоит поучиться у нидерландцев — это жизнелюбию. Они умеют наслаждаться жизнью: находить счастье в простых вещах, не тратя на него денег, выстраивать правильный баланс между работой и личной жизнью. В любую, самую плохую погоду (а это здесь частое явление) они в хорошем настроении и улыбаются.
Амстердам прекрасен, это один из красивейших городов Европы. После Киева, конечно. Город постепенно открывается, становится более близким и понятным. Но все мы, украинцы, оторванные от своей матери-земли, сейчас зависли где-то между двумя параллельными реальностями. В одной посреди бела дня рвутся бомбы и ракеты, на улицах лежат трупы детей, а в другой — мирная, благополучная европейская жизнь. Это раздвоение, думаю, еще не раз будет изучено психологами, показано режиссерами, описано художниками и писателями. Когда лишился дома, чувства сильно обостряются, приходит осознание того, что для тебя по-настоящему ценно и где твои корни. Я очень скучаю по моему Киеву и вернусь домой сразу же после нашей победы.
Война для меня началась, как и для большинства сограждан, в 5 утра 24 февраля. Я проснулся от глухого хлопка, изначально даже не понимая, что происходит. Списал все на упавший лист металла или вроде того, однако спустя пару секунд уже стоял у окна, рассматривая следы от ракет и ПВО. Моя на тот момент девушка находилась на ночной смене в больнице, и те полтора часа, пока с ней не было связи, я никогда не забуду. Уже тогда я понял, что самым правильным решением будет собрать все возможные вещи и покинуть страну как можно скорее, однако девушка и ее мама не разделяли мою позицию. Поэтому следующие 19 дней прошли в постоянных попытках гарантировать хоть что-то за пределами родных земель. За несколько недель до войны я подал заявку от имени своего проекта SANI (это умный генератор, использующий технологию электролиза для производства мощного, безвредного и экологически чистого дезинфицирующего средства из обычной воды) в амстердамский стартап-акселератор ANTLER. Уже после начала боевых действий они связались со мной и после пары собеседований утвердили меня на программу. Это и стало единственной целью для переезда, так как на тот момент других точек на этой планете, где меня хоть кто-то бы ждал, просто не существовало. К сожалению или к счастью, судьба в итоге разделила меня со всем, что раньше было моей жизнью. Утром 12 марта я направился на пропускной пункт на границе с Молдавией, неся с собой лишь небольшой рюкзак. Благодаря безумию и отваге (и, конечно же, большой удаче) я преодолел границу и направился в сторону Амстердама. Так я встал на путь европейского беженца, который на тот момент казался для меня забавным приключением. Лишь спустя пару месяцев я начал осознавать, что произошло на самом деле.
В акселераторе ANTLER я получил бесценный опыт и знакомства. Честно говоря, попасть из страны, в которой идет война, в интернациональный стартап-акселератор — поразительный эксперимент для нервной системы. Я провел в программе всего 5 недель, но за это время смог прочувствовать, каково это — работать вместе с людьми со всего мира с различными перспективами и виденьем. Вся деятельность акселератора направлена на знакомство участников друг с другом, коллаборации. Впоследствии это должно привести к формированию команды, в которую ANTLER проинвестирует не менее 100 000 евро. Однако, как не сложно догадаться, инвестиции в беженцев без высшего образования и нормального жилья — не лучшая финансовая стратегия, так что после завершения программы я вновь остался наедине со своими мечтами и проблемами.
Надо сказать, что с жильем мне все же очень повезло: как только я понял, что еду в Амстердам, я написал пост в одной из местных групп в Фейсбуке, описал себя, свою ситуацию и цели. Со мной связалась одна девушка, она живет в Амстердаме уже 14 лет и много взаимодействует с бизнесами по всему городу. Она сказала, что, возможно, у одного из отелей будет комната для меня на неопределенное время. Впоследствии, уже по прибытии, я узнал, что отель готов предоставить мне комнату на полтора месяца совершенно бесплатно. Спустя месяц я получил рабочий контракт с отелем на летний период с возможностью арендовать жилье. Я не подавался на поддержку от государства, так как подписал контракт в день получения BSN-номера. Сейчас я работаю 38 часов в неделю, продолжая искать возможности трудоустройства по своей специальности.
В акселераторе ANTLER я получил бесценный опыт и знакомства. Честно говоря, попасть из страны, в которой идет война, в интернациональный стартап-акселератор — поразительный эксперимент для нервной системы. Я провел в программе всего 5 недель, но за это время смог прочувствовать, каково это — работать вместе с людьми со всего мира с различными перспективами и виденьем. Вся деятельность акселератора направлена на знакомство участников друг с другом, коллаборации. Впоследствии это должно привести к формированию команды, в которую ANTLER проинвестирует не менее 100 000 евро. Однако, как не сложно догадаться, инвестиции в беженцев без высшего образования и нормального жилья — не лучшая финансовая стратегия, так что после завершения программы я вновь остался наедине со своими мечтами и проблемами.
Надо сказать, что с жильем мне все же очень повезло: как только я понял, что еду в Амстердам, я написал пост в одной из местных групп в Фейсбуке, описал себя, свою ситуацию и цели. Со мной связалась одна девушка, она живет в Амстердаме уже 14 лет и много взаимодействует с бизнесами по всему городу. Она сказала, что, возможно, у одного из отелей будет комната для меня на неопределенное время. Впоследствии, уже по прибытии, я узнал, что отель готов предоставить мне комнату на полтора месяца совершенно бесплатно. Спустя месяц я получил рабочий контракт с отелем на летний период с возможностью арендовать жилье. Я не подавался на поддержку от государства, так как подписал контракт в день получения BSN-номера. Сейчас я работаю 38 часов в неделю, продолжая искать возможности трудоустройства по своей специальности.
Меня в первую очередь удивил уровень благосостояния местного населения: люди здесь больше живут, чем выживают, и это сильно сказывается на повседневной рутине и настроении в обществе в целом.
Моей последней занятостью дома в Одессе было техническое администрирование производства пищевого льда с объемом 6 тонн в сутки. Также я работал проджект-менеджером в компаниях, разрабатывающих софтверные решения (приложения, веб-сайты, мобильные игры). Однако основной и любимой деятельностью была научно-исследовательская студия, в которой мы превращали идеи клиентов во всевозможные продукты: от портативных охладителей для напитков до трехколесного электротранспорта. Самым важным проектом для меня был мой собственный стартап SANI, которому я посвятил весь последний год. Я продолжаю заниматься им в свободное время и в Амстердаме, прямо в отеле. Условия для этого здесь минимальные, поэтому прототип продукта пока представляет собой жидкость в обычном распылителе (на фото выше — Прим. автора). Но зато у меня есть возможность проверить его на потенциальном потребителе: отель, в котором я живу, его бар и ресторан уже тестируют финальный состав и оставляют положительные отзывы. Мое проживание и контракт заканчиваются через 2 месяца, но я надеюсь успеть собрать промышленную версию, чтобы покрыть потребности всего 11-этажного здания и двух сопутствующих ресторанов.
Отличий Нидерландов от Украины, конечно же, много: система здравоохранения, налогообложения и взаимодействия с государственной машиной в целом имеет совершенно другой подход. Меня лично в первую очередь удивил уровень благосостояния местного населения: люди здесь больше живут, чем выживают, и это сильно сказывается на повседневной рутине и настроении в обществе в целом. Самым странным на данный момент мне кажется вопрос об условиях труда для несовершеннолетних: законы призваны защитить детей от эксплуатации, а в конечном итоге лишь ограничивают возможность работать достаточное количество часов, а также превращают зарплату в некое рабочее пособие для выживания. Самая большая помощь здесь — это гостеприимство жителей. То количество энергии и внимания, которое я получил, до сих пор оставляет меня в шоке.
Амстердам — однозначно один из самых интересных городов мира, его история и культура, сплетенные вместе с современным и качественным подходом к управлению и развитию, делают это место действительно приятным для жизни (если, конечно, есть возможность себе это позволить). Сейчас я стараюсь потихоньку разбираться, что к чему, и очень рад, что могу говорить с людьми на английском. В целом все хорошо, но постоянно морально давит то, что остался один, что надо найти другую работу и более постоянное место проживания, поэтому в свободное время я пытаюсь как-то отвлечься, катаясь по городу. Не знаю, как сложится моя дальнейшая история, но на сегодняшний день я хотел бы остаться в Амстердаме или хотя бы в Нидерландах в целом.
Отличий Нидерландов от Украины, конечно же, много: система здравоохранения, налогообложения и взаимодействия с государственной машиной в целом имеет совершенно другой подход. Меня лично в первую очередь удивил уровень благосостояния местного населения: люди здесь больше живут, чем выживают, и это сильно сказывается на повседневной рутине и настроении в обществе в целом. Самым странным на данный момент мне кажется вопрос об условиях труда для несовершеннолетних: законы призваны защитить детей от эксплуатации, а в конечном итоге лишь ограничивают возможность работать достаточное количество часов, а также превращают зарплату в некое рабочее пособие для выживания. Самая большая помощь здесь — это гостеприимство жителей. То количество энергии и внимания, которое я получил, до сих пор оставляет меня в шоке.
Амстердам — однозначно один из самых интересных городов мира, его история и культура, сплетенные вместе с современным и качественным подходом к управлению и развитию, делают это место действительно приятным для жизни (если, конечно, есть возможность себе это позволить). Сейчас я стараюсь потихоньку разбираться, что к чему, и очень рад, что могу говорить с людьми на английском. В целом все хорошо, но постоянно морально давит то, что остался один, что надо найти другую работу и более постоянное место проживания, поэтому в свободное время я пытаюсь как-то отвлечься, катаясь по городу. Не знаю, как сложится моя дальнейшая история, но на сегодняшний день я хотел бы остаться в Амстердаме или хотя бы в Нидерландах в целом.
Татьяна, 38 лет, парикмахер, Киев
Instagram
Я — парикмахер и очень люблю свою профессию. В Киеве у меня была своя мастерская и много дорогих сердцу клиентов. В феврале уже начался сезон свадеб — мой любимый период, потому что невесты — это мой «конек». Помню, 22 февраля, у меня заказ на свадьбу, а все поговаривают, что война… Война войной, а свадьба была по расписанию. Следующая — 26 февраля у моей подруги в Днепре. Я купила билет на поезд, новое платье, была в предвкушении этой поездки. Но 24-го моя семья проснулась от взрывов в 5 утра. Я до последнего не верила: какая война? Меня невеста ждет! В новостях обьявляют военное положение, а я до сих пор думаю, что это страшный сон. Мы забили окна дома досками и через пару дней при неутешительных новостях решили выезжать за пределы Украины. На дорогах были пробки, водители сутками стояли на пути к границе. Нам удалось выехать в пригород, думали, пару дней у родственников переночуем, и война закончится. Но когда рядом взорвали мост и ввели комендантский час, мы в страхе поехали во Львов, но пересечь границу первые три дня было нереально. Помню, что было холодно, мы даже не мылись эти дни, потому что все свое время искали пути, как это сделать. Дни проходили по кругу: вокзал-перрон-перекус-ночлег-вокзал-перрон. На четвертый день, из-за наплыва людей, со Львова отменили все поезда, и нам пришлось поехать на другую границу. Мне важно было как можно быстрее выехать и отпустить мужа, потому что ходили слухи, что мужчин могли без слов забирать на войну. Приехав на ближайшую границу, мы таки прошли эту длинную очередь и потом часов семь прощались с мужем: я оттягивала время и спешила одновременно. Внезапно мы заметили машину наших друзей Тихона и Наташи — это было не случайно. В итоге я с сыном и Наташа с ее детьми отправились в Будапешт, а мужья наши остались во Львове.
Выехав в Европу, мы не знали, что делать дальше. Одна семейная пара, которая выехала в первый день войны, посоветовала добраться до Нидерландов: у них тут в Гронингене есть родственники. Эти люди помогли нам с сыном на некоторое время поселиться в гостиницу. Я и все мои друзья посещаем церковь, и, как оказалось, церковь эта есть и в Нидерландах, но очень далеко от нашего местонахождения — в Амстердаме. Каждое воскресенье нам с друзьями приходилось ездить из Гронингена на собрание в церковь, по два с половиной часа в одну сторону. Поэтому мы обратились в Красный крест, чтобы по возможности нас поселили чуть ближе. Нам нашли места в отеле Holiday Inn, поэтому, когда позже в Амстердам приехали мои мама с тетей, я попросила, чтобы и их поселили сюда же. В нашей гостинице очень комфортно: отличные номера, расселение по 2 человека, предоставляют питание, меняют постельное белье раз в неделю и даже организовали прачечную: забирают по графику вещи с разных этажей, и в конце дня можно забрать чистое белье. Правда, скоро нас будут расселять, пока не знаем, куда, и получится ли снова остаться всем вместе.
Моему сыну Паше 7 лет, он ходит в специальный класс для адаптации в Olympiaschool, а после занятий с ним мне помогает мама. Я с большим трудом нашла ему школу и прежде, чем это случилось, получила 16 отказов и была в полном отчаянии. Надеюсь, что нам не придется ее менять: сыну, на удивление, учеба очень нравится, он подружился с ребятами и полюбил добрых учителей. Детский психолог, к которому мы успели уже попасть, тоже не рекомендует менять школу. Здесь сын может остаться в адаптивном классе с детьми из разных стран, у них отдельная программа, направленная на изучение нидерландского языка. В Украине в школах много буллинга, поэтому мое сердце спокойно здесь. Детей тут очень любят. Недавно Паше подарили велосипед, и он очень счастлив — гоняет каждый день!
Выехав в Европу, мы не знали, что делать дальше. Одна семейная пара, которая выехала в первый день войны, посоветовала добраться до Нидерландов: у них тут в Гронингене есть родственники. Эти люди помогли нам с сыном на некоторое время поселиться в гостиницу. Я и все мои друзья посещаем церковь, и, как оказалось, церковь эта есть и в Нидерландах, но очень далеко от нашего местонахождения — в Амстердаме. Каждое воскресенье нам с друзьями приходилось ездить из Гронингена на собрание в церковь, по два с половиной часа в одну сторону. Поэтому мы обратились в Красный крест, чтобы по возможности нас поселили чуть ближе. Нам нашли места в отеле Holiday Inn, поэтому, когда позже в Амстердам приехали мои мама с тетей, я попросила, чтобы и их поселили сюда же. В нашей гостинице очень комфортно: отличные номера, расселение по 2 человека, предоставляют питание, меняют постельное белье раз в неделю и даже организовали прачечную: забирают по графику вещи с разных этажей, и в конце дня можно забрать чистое белье. Правда, скоро нас будут расселять, пока не знаем, куда, и получится ли снова остаться всем вместе.
Моему сыну Паше 7 лет, он ходит в специальный класс для адаптации в Olympiaschool, а после занятий с ним мне помогает мама. Я с большим трудом нашла ему школу и прежде, чем это случилось, получила 16 отказов и была в полном отчаянии. Надеюсь, что нам не придется ее менять: сыну, на удивление, учеба очень нравится, он подружился с ребятами и полюбил добрых учителей. Детский психолог, к которому мы успели уже попасть, тоже не рекомендует менять школу. Здесь сын может остаться в адаптивном классе с детьми из разных стран, у них отдельная программа, направленная на изучение нидерландского языка. В Украине в школах много буллинга, поэтому мое сердце спокойно здесь. Детей тут очень любят. Недавно Паше подарили велосипед, и он очень счастлив — гоняет каждый день!
Тут все иначе. Я учусь по-новому жить, в каждом дне ищу радости, и их становится больше!
На данный момент я устроилась на работу в сеть салонов СOSMO и очень этому рада. Работу удалось найти легче, чем школу: жена пастора познакомила меня с русскоговорящей менеджером салона. Мне здесь нравится, но одновременно я очень переживаю, потому что не знаю английского. Вчера у меня было 11 клиентов: слышу едва знакомые слова, когда мне начинают объяснять, как выполнить стрижку, уверенно говорю, что все поняла, и начинаю творить! Интересно, но результатом клиенты довольны. Меня поддерживают все мастера в салоне, хоть не знают мой родной язык. Естественно, этот стресс выходит через слезы, которые я «лью» по дороге с работы домой.
До войны я никогда не была в Нидерландах. Тут все иначе. Меня восхищает, что в 18:00 многие магазины уже закрыты, и люди идут домой к семье — нет чувства рабства, и из-за этого люди более радостные, отдохнувшие! Я не понимала, почему мне все улыбаются, а, словив взгляд, и здороваются, но быстро привыкла к этому и уже сама с легкостью это делаю. То, к чему я до сих пор не могу привыкнуть, — это пить воду из-под крана! Еще удивляет, что по моей специальности в основном почасовая оплата труда. В Украине не так, поэтому там больше конкуренции, когда мастера в салоне красоты получают 35-50% от выработки, и поэтому идет борьба за каждого клиента и за каждый проданный товар. А еще нидерландцы не разуваются в гостях! В Украине это было бы неуважением к хозяину дома. Но тут на улицах чисто, поэтому их белая обувь остается белой. Мне кажется, все-таки ночью работают какие-то службы по мытью дорог и кустов, или электромобили имеют встроенные пылесосы... не знаю, но все газоны и уличные растения выглядят так, будто только что помыты.
В Украине все делается очень быстро: от врачей до банковских вопросов. Поэтому, оказавшись здесь, я очень удивилась тому, что попасть к стоматологу, например, удалось только через месяц. Теперь я жду своей очереди на вклейку стикера, чтобы была возможность съездить в Украину проведать мужа, которого я не видела уже 5 месяцев, и близких мне людей. Но я понимаю, что нет у меня права жаловаться или быть недовольной. Мы в безопасности, и это самое главное. Люди, которые меня окружают, нереально приветливые и добрые, готовы включать свои переводчики в телефонах, чтоб понять и быть понятым. Все это очень, очень поддерживает. А еще поддерживают волонтеры, которые занимаются с детьми в гостинице и в лагере. Лепят, пилят, рисуют — это восторг! Отношение к людям здесь, конечно, на высоте. Я учусь по-новому жить, в каждом дне ищу радости, и их становится больше!
До войны я никогда не была в Нидерландах. Тут все иначе. Меня восхищает, что в 18:00 многие магазины уже закрыты, и люди идут домой к семье — нет чувства рабства, и из-за этого люди более радостные, отдохнувшие! Я не понимала, почему мне все улыбаются, а, словив взгляд, и здороваются, но быстро привыкла к этому и уже сама с легкостью это делаю. То, к чему я до сих пор не могу привыкнуть, — это пить воду из-под крана! Еще удивляет, что по моей специальности в основном почасовая оплата труда. В Украине не так, поэтому там больше конкуренции, когда мастера в салоне красоты получают 35-50% от выработки, и поэтому идет борьба за каждого клиента и за каждый проданный товар. А еще нидерландцы не разуваются в гостях! В Украине это было бы неуважением к хозяину дома. Но тут на улицах чисто, поэтому их белая обувь остается белой. Мне кажется, все-таки ночью работают какие-то службы по мытью дорог и кустов, или электромобили имеют встроенные пылесосы... не знаю, но все газоны и уличные растения выглядят так, будто только что помыты.
В Украине все делается очень быстро: от врачей до банковских вопросов. Поэтому, оказавшись здесь, я очень удивилась тому, что попасть к стоматологу, например, удалось только через месяц. Теперь я жду своей очереди на вклейку стикера, чтобы была возможность съездить в Украину проведать мужа, которого я не видела уже 5 месяцев, и близких мне людей. Но я понимаю, что нет у меня права жаловаться или быть недовольной. Мы в безопасности, и это самое главное. Люди, которые меня окружают, нереально приветливые и добрые, готовы включать свои переводчики в телефонах, чтоб понять и быть понятым. Все это очень, очень поддерживает. А еще поддерживают волонтеры, которые занимаются с детьми в гостинице и в лагере. Лепят, пилят, рисуют — это восторг! Отношение к людям здесь, конечно, на высоте. Я учусь по-новому жить, в каждом дне ищу радости, и их становится больше!
